Τῌ ΔΕΥΤΕΡᾼ ΠΡΩΙ ΕΝ ΤΩ ΟΡΘΡΩ
Μετὰ δὲ τὴν πρώτην στιχολογίαν τοῦ Ψαλτηρίου ψάλλομεν τὰ παρόντα κατανυκτικὰ Καθίσματα.
Ἐν ἀνομίαις συλληφθεὶς ἐγὼ ὁ ἄσωτος, οὐ τολμῶ ἀτενίσαι εἰς τὸ ὕψος τοῦ οὐρανοῦ, ἀλλὰ θαῤῥῶν εἰς τὴν φιλανθρωπίαν σου, κράζω· Ὁ Θεὸς ἱλάσθητί μοι καὶ σῶσον με.
Въ беззако́нїихъ зача́тъ є҆́смь а҆́зъ блꙋ́дный, не смѣ́ю взира́ти на высотꙋ̀ нбⷭ҇нꙋю. но дерза́ѧ на чл҃вѣколю́бїе твоѐ зовꙋ̀: бж҃е, ѡ҆чи́сти мѧ̀ и҆ сп҃си́ мѧ.
Въ без̾зако́нїихъ за́чатъ є҆́смь а҆́зъ блꙋ́дныи , несмѣ́ю взира́ти на высᲂтꙋ̀ нбⷭ҇нꙋю . но дерза́ѧ на чл҃кᲂлю́бїе зᲂвꙋ́ ти , бж҃е ѡ҆чи́сти мѧ грѣ́шнагѡ , и҆ спаси́ мѧ .
Я, уличённый в преступлениях, заблудший, не смею даже взглянуть на высоту Неба, но осмеливаюсь взывать к Тебе, зная о Твоём человеколюбии: Боже, милостив будь ко мне и спаси меня.
Εἰ ὁ δίκαιος μόλις σώζεται, ἐγὼ ποῦ φανοῦμαι ὁ ἁμαρτωλός; τὸ βάρος καὶ τὸν καύσωνα τῆς ἡμέρας οὐκ ἐβάστασα· τοῖς περὶ τὴν ἑνδεκάτην ὥραν, συναρίθμησόν με ὁ Θεὸς καὶ σῶσον με.
А҆́ще првⷣникъ є҆два̀ сп҃са́етсѧ, а҆́зъ гдѣ̀ ꙗ҆влю́сѧ грѣ́шный; тѧготы̀ и҆ зно́ѧ дневна́гѡ не понесо́хъ: но съ нае́мники є҆динонадесѧ́тагѡ часа̀ сопричти́ мѧ бж҃е, и҆ сп҃си́ мѧ.
А҆́ще пра́ведникъ є҆два̀ спасе́тсѧ , а҆́зъ же грѣ́шныи гдѣ̀ ꙗ҆влю́сѧ , и҆́же тѧгᲂты̀ и҆ ва́ра дневна́го непᲂне́сшїи ; но с̾ нае́мники є҆ди́наго на́ десѧте часа̀ , причти́ мѧ бж҃е , и҆ пᲂми́лꙋй мѧ̀ .
Если даже праведник с трудом спасается, то где окажусь я грешный? Тяжестей и зноя дня не стал терпеть я, но к наёмникам одинадцатого часа хотя бы причисли меня, Боже, и спаси меня.
Δόξα... Καὶ νῦν... Θεοτοκίον.
Сла́ва, и҆ ны́нѣ, бг҃оро́диченъ:
Ἄχραντε Θεοτόκε, ἡ ἐν οὐρανοῖς εὐλογημένη, καὶ ἐπὶ γῆς δοξολογουμένη, χαῖρε Νύμφη ἀνύμφευτε.
Пречⷭ҇таѧ бцⷣе, ꙗ҆́же на нб҃сѣ́хъ бл҃гослове́ннаѧ, и҆ на землѝ славосло́вимаѧ: ра́дꙋйсѧ невѣ́сто неневѣ́стнаѧ.
О Пречистая Богородица, на небесах благословенная и на земле прославляемая, радуйся, Невеста Неневестная!
Μετὰ τὴν δευτέραν στιχολογίαν τοῦ Ψαλτηρίου ἕτερα Καθίσματα.
Τὸν τάφον σου Σωτήρ.
Подо́бенъ: Гро́бъ тво́й сп҃се:
Ἀγκάλας πατρικάς, διανοῖξαι μοι σπεῦσον· ἀσώτως τὸν ἐμόν, κατηνάλωσα βίον, εἰς πλοῦτον ἀδαπάνητον, ἀφορῶν τῶν οἰκτιρμῶν σου Σωτήρ· νῦν πτωχεύουσαν, μὴ ὑπερίδῃς καρδίαν· σοὶ γὰρ Κύριε, ἐν κατανύξει κραυγάζω· Ἥμαρτόν σοι, σῶσον με.
Ѡ҆б̾ѧ́тїѧ ѻ҆́ч҃а ѿве́рсти мѝ потщи́сѧ, блꙋ́днѣ и҆жди́хъ моѐ житїѐ, на бога́тство неиждива́емое взира́ѧй щедро́тъ твои́хъ сп҃се, ны́нѣ ѡ҆бнища́вшее моѐ се́рдце не пре́зри. тебѣ́ бо гдⷭ҇и во ᲂу҆миле́нїи зовꙋ̀: согрѣши́хъ тѝ, сп҃си́ мѧ.
Ѡ҆бъѧ́тїѧ ѻ҆́ч҃а ѿве́рсти ми пᲂтщи́сѧ , блꙋ́днѣ бо и҆зжи́хъ мᲂѐ житїѐ , но на бᲂга́тство не и҆зживꙋ́щеє взира́ю щедро́тъ твᲂи́хъ сп҃се , ны́нѣ ѡ҆бнища́вшеє мѝ срⷣце непре́зри . тебѣ́ бо гдⷭ҇и ᲂу҆миле́нїемъ зᲂвꙋ̀ , сᲂгрѣши́хъ ѻ҆́ч҃е на́ нб҃о и҆ пред̾тᲂбо́ю .
Поспеши встретить меня по-отечески с распростёртыми объятиями! Хоть и расточил я живя распутно всё, что имел, но всё же взираю с надеждой на неистощимое богатство Твоего милосердия, о Спаситель! Теперь не отвергни моё сердце, ведь осознав своё убожество к Тебе взываю: Господи, я виноват перед Тобой, спаси меня!
Τὸ βῆμά σου φρικτόν, καὶ ἡ κρίσις δικαία, τὰ ἔργα μου δεινά, ἀλλ᾿ αὐτὸς Ἐλεῆμον, προφθάσας με διάσωσον, καὶ κολάσεως λύτρωσαι· ῥῦσαι Δέσποτα, τῆς τῶν ἐρίφων μερίδος, καὶ ἀξίωσον, ἐκ δεξιῶν σου με στῆναι, Κριτὰ δικαιότατε.
Сꙋди́ще твоѐ стра́шно, и҆ сꙋ́дъ пра́веденъ, дѣла̀ моѧ̑ лю̑та: но ты̀ млⷭ҇тиве, предвари́въ мѧ̀ сп҃сѝ, и҆ мꙋ́ки свободѝ, и҆ и҆зба́ви влⷣко шꙋ́ихъ ча́сти, и҆ сподо́би ѡ҆деснꙋ́ю тебѐ ста́ти сꙋдїѐ пра́веднѣйшїй.
Сꙋди́ще твᲂѐ стра́шно , и҆ сꙋ́дъ пра́веденъ , дѣла́ же мᲂѧ̀ лю́та . но ты̀ са́мъ млⷭ҇тиве пред̾вари́въ мѧ спасѝ , и҆ мꙋ́ки свᲂбᲂдѝ , и҆ и҆зба́ви влⷣко шꙋ́ихъ ча́сти , и҆ спᲂдо́би мѧ ѡ҆деснꙋ́ю тебѐ ста́ти сꙋдїѐ пра́ведныи .
Судное место Твое грозно, а суд неумолимо справедлив. Дела мои ужасны, но Ты милостив и прежде часа судного — спаси, от муки вечной искупи. Избави, о Владыка, от участи козлов, [тех кто поставлен будет на судище слева]. И с правой стороны суда поставленным быть удостой меня, о совершенный и святой Судья!
Δόξα... Καὶ νῦν... Θεοτοκίον.
Сла́ва, и҆ ны́нѣ, бг҃оро́диченъ:
Κυβέρνησον Ἁγνή, τὴν ἀθλίαν ψυχήν μου, καὶ οἴκτειρον αὐτήν, ὑπὸ πλήθους πταισμάτων, βυθῷ ὀλισθαίνουσαν, ἀπωλείας Πανάμωμε, καὶ ἐν ὥρᾳ με, τῇ φοβερᾷ τοῦ θανάτου, ἐλευθέρωσον, κατηγορούντων δαιμόνων, φρικτῆς ἀποφάσεως.
Оу҆пра́ви чⷭ҇таѧ, ѻ҆каѧ́ннꙋю мою̀ дꙋ́шꙋ, и҆ ᲂу҆ще́дри ю҆̀ ѿ мно́жества прегрѣше́нїй, во глꙋбинꙋ̀ попо́лзшꙋюсѧ поги́бели, всенепоро́чнаѧ, и҆ въ ча́съ мѧ̀ стра́шный сме́ртный ты̀ и҆схитѝ ѡ҆глаго́лꙋющихъ де́мѡнѡвъ, и҆ всѧ́кїѧ мꙋ́ки.
Управляй, Чистая, несчастной моей душой и будь милостива к ней, подскользнувшейся и скатывающейся на дно погибели из-за множества прегрешений, о Всенепорочная! И в страшный час смерти избавь меня от демонов-обвинителей и ужасного приговора.
Μετὰ τὴν τρίτην στιχολογίαν τοῦ Ψαλτηρίου ἕτερα Καθίσματα.
Τὸν τάφον σου Σωτήρ.
Подо́бенъ: Гро́бъ тво́й сп҃се:
Ἀφρόνως ἀπὸ σοῦ, μακρυνθεὶς Πανοικτίρμον, ἀσώτως τὸν ἐμόν, ἐδαπάνησα βίον, δουλεύων τοῖς πάθεσι, τοῖς ἀλόγοις ἑκάστοτε· ἀλλὰ δέξαι με, ταῖς τῶν Ἀγγέλων πρεσβείαις, Πάτερ εὔσπλαγχνε, ὥσπερ τὸν ἄσωτον παῖδα, καὶ σῶσον με δέομαι.
Безꙋ́мнѡ ѿ тебѐ ᲂу҆дали́всѧ всеще́дре, блꙋ́днѡ моѐ и҆жди́хъ житїѐ, рабо́таѧй страсте́мъ безсловє́снымъ всегда̀: но прїими́ мѧ а҆́гг҃лѡвъ мл҃твами ѻ҆́ч҃е бл҃гоꙋтро́бне, ꙗ҆́коже блꙋ́днагѡ ѻ҆́трока, и҆ сп҃си́ мѧ.
По своему неразумию я удалился от Тебя, Всемилосердный, и в распутстве расточил всё, что имел, продавшися в рабство животным страстям. Но всё же прими меня, по ходатайству Ангелов, Отец Милосердный, как блудного сына, и спаси меня, я умоляю.
Δόξα... Καὶ νῦν... Θεοτοκίον.
Сла́ва, и҆ ны́нѣ, бг҃оро́диченъ:
Τὸν τάφον σου Σωτήρ.
Ἀΰλων Στρατιῶν, ὑπερέχουσα Κόρη, καὶ Τάξεις οὐρανῶν, ὑπερβαίνουσα μόνη, ἐπάξιον τὴν αἴνεσιν, παρ᾿ αὐτῶν δέχῃ Πάναγνε· ἀλλὰ πρέσβευε, τῷ σῷ Υἱῷ σὺν Ἀγγέλοις, τοῦ ῥυσθῆναι με, τῆς τῶν παθῶν τυραννίδος, τὸν μόνον κατάκριτον.
Невеще́ственныхъ во́инствъ преимꙋ́щаѧ ѻ҆трокови́це, и҆ чи́ны нбⷭ҇ныѧ превосходѧ́щаѧ є҆ди́на, досто́йнꙋю похвалꙋ̀ ѿ ни́хъ прїе́млеши всечⷭ҇таѧ: но молѝ сн҃а твоего̀ со а҆́гг҃лы, є҆́же и҆зба́витисѧ мнѣ̀ ѿ страсте́й мꙋчи́тельства, є҆ди́номꙋ ѡ҆сꙋжде́нномꙋ.
О Всесвятая Дева, ты единственная из людей превосходишь Небесные воинства ангельских чинов, по достоинству всегда воспеваемая ими. Предстательствуй же пред Сыном своим и Ангелами, чтобы избавиться мне от тирании страстей, из-за которых достойн я осуждения.